Вовочка

Засыпал Вовочка как всегда быстро, потому что день пролетал незаметно и его загоняли домой прутиком как соседских гусей.

Снится ему сон, как будто бы он находится в большом саду. Деревья, яблони, такого огромного размера, что забраться на них просто невозможно, лестницы-то нету.  Осмотревшись вокруг, и пошевелив мозгами, он вспоминает, что достаточно ему захотеть, и он спокойно может долететь до любой из них. Долго не рассуждая, толкается ногами и вот он уже летит над всем садом.  Яблони сверху видятся раскрашенными и усыпанными яблоками. Яблоки такие аппетитные, такие сочные, что нет никакой возможности не попробовать их. Вот он тянется к самому крупному. Оно свисает с ветки, дразня его яркой окраской, размерами и содержанием, которое наполняет состоянием неги всё его существо. Лицо медленно движется сквозь листву и яблоки, ближе и ближе к этому огромному заветному самому большому яблоку. Вот остаётся совсем чуть-чуть, он дотягивается до заветного всей своей сущностью и вдруг срывается и падает вниз к самому подножью; удар и Вовочка просыпается на холодном полу, не понимая где он.

Оказывается это был всего лишь сладкий и красивый сон. На улице уже рассвело и до лета оставалось ещё долгих три месяца.

Вовочка совсем не разочаровался от падения, быстро не теряя ощущения сна, прыгнул в постель, чтобы хотя бы одним краешком глаза, досмотреть вкусный, солнечный день с ощущением полёта…

                      Петух

Размеров это существо было необыкновенно больших. А самое главное, он появлялся всегда там и в том месте, где его никогда не ждали. Он не обращал внимания ни на кого, кто приближался к его курам на знакомое ему одному расстояние. Больше всего он не любил маленьких детей. Этого же  пацана с белой, коротко стриженной головой он “любил” особой любовью. Как только он появлялся из дома с сухарём в руке и в коротких штанах, перекинутых лямкой через плечо,  петух тут же бросал обучение своего гарема и опрометью  мчался его “поприветствовать”.  

Обычно это происходило так. Шпингалет, чтобы добраться до сараев, где пахло навозом, гуляли куры и гуси с индюшками своими стаями, пробирался к ним через огороды, расположенные за домом, которые отделялись друг от друга плетёным ивовым забором. Расстояние между огородами было чуть больше детской коляски, и от этого плетёный забор представлялся как древняя крепость из сказки. За лето этот забор и тропинка между заборами так зарастали травой и крапивой, что выглядели непроходимой чащей.

По этой зелёной отгороженной от всего мира дороге можно было добраться до любимого места под сараями, где куры иногда оставляли яйца, и устроить оттуда наблюдательный пункт за стаями кур,  гусей и особенно важных  “сопливых” индеек.  Каким образом петух видел эту белую голову между плетнями, до сих пор остаётся загадкой, но наверное, у него было особое чутьё. Как только мальчик успевал преодолеть треть пути, как слышал победоносный крик, при котором вся живность разлеталась прочь, а петух появлялся на плетёном заборе и оттуда начинал парить с криком на плечи мальчику. Шпингалет успевал развернуться, чтобы дать дёру от этой бестии, а петух тем временем деловито зацепившись за плечи, начинал стремительно обрабатывать  стриженную белую, так им “любимую“ макушку головы.

Так продолжалось не одно лето подряд и всегда надо быть на чеку, чтобы этот  “боец“ окончательно не пробил дырку в макушке.

Петух был необычайно красив, огромный красный гребень, чёрные, фиолетовые, красные с переливом в золотистый оттенок придавали ему внешность щёголя и драчуна.

Только спустя многие годы маленький мальчик, став взрослым, понял причину серийных налётов красавца на его бедную голову. Ответ оказался банально простым – ревность. Оказывается животные как и люди могут ненавидеть и  “учить“  тех кому в жизни достаётся не заслуженно больше любви, чем им.

                      Берендеево царство

Поход на р. Рессету в мае 2003 года.

           Они как всегда встречались в мае, чтобы вновь и вновь испытать судьбу, встретить юную красавицу, которую в народе кличат  «Весной». Весна – красавица полная жизненных сил и любви. О на любит бесшабашных, одержимых молодостью непосед, бессеребренников, творцов поиска. Их на этот раз собралось всего десять, т.е. пять полных байдарочных экипажей. Их возглавлял Алексей, он же поводырь, прокладывающий маршрут. По натуре Кот Леопольд, бесконфликтен, рассудителен, но при необходимости в критической ситуации может настоять на своём.

Его жена Наташа, милая, умная, интеллигентная, начитанная натура. Имеющая свою позицию по всем обсуждаемым темам, тем интересна и не- надоедлива. Чувство такта и выдержки позволяет ей проникать в доверие собеседника, располагая его к себе.

Игорь – рассекреченный агент, любящий одиночество, путешествия, интересных начитанных людей, красивых загадочных женщин, педантичен.

Андрей – засекреченный агент. По гороскопу лошадь (в решающий момент перенёс большую часть снаряжения), внешне содержателен и сдержан в поступках и суждениях. Любитель тонких шуток и анекдотов.

Тома – красивая женщина, находящаяся в вечном поиске. Мама   её про неё говорила, что если во всём городе будет хотя бы один нищий, то он непременно встретит тебя, а ты не откажешь ему в помощи.

Костя – бесконечно любящий людей романтик. Почему бесконечно любящий людей? Потому что настоящий преподаватель одного из московских вузов.

Люда, миловидная женщина с улыбкой одного из известных комиков. Любительница анекдотов и задушевных историй. Выдержана и бескомпромистна.

Володя, он же Вася, любитель философии, изотерики и чудес разного толка.

Валя – привлекательная, милая, добрая женщина. Как и все они любительница приключений.

Юра – особый тип. Его конёк постоянство в непостоянном. Хобби, вечный поиск необычного во всём что движется и шевелиться.

Они рвались туда, в ту неизведанную даль, откуда было несколько путей возврата. А каких именно? О том повествует следующая история…

Царь Берендей – хозяин лесов, болот и рек. Он обычно с распростёртыми объятьями встречает гостей, сравнительно недавно по геологическим меркам покинувшим его владения, но не любит, когда его гости не замечают и ведут себя как хозяева. Иногда он любит пошутить и наводит на людей морок, то есть они могут ходить вокруг одного и того же места бесконечное количество раз, пока не поймут, что вырваться из этого места можно только по оставленным меткам. Но если гости ему понравятся, то он одарит их прекрасной погодой  и похвастается красотой своих владений. Тот кто его знает и чувствует, первым делом, входя в его владения, воздают хозяину  почести и приветствия. Не обязательно натурально, а хотя бы  мысленно или в восхищениях. Например, - Вася, смотри, лепота то какая!?  А Вася тем временем, должен повернуться, осмотреть всё вокруг и сказать - Да! Такую красоту только во сне и можно увидеть. Ля…а.

Или же когда прибыли на место, расположились, кому-то самому «ответственному» надо неожиданно для всех крикнуть:” Охо-хо…хо!” Приветствуем тебя Владыка, мы пришли к Тебе с миром и любовью и унесём  свет и тепло Твоей души.

После трапезы, конечно же, надо оставить и ему, чисто символически, и попросить отобедать, став полноправным членом команды.

Такие не замысловатые обычаи существуют в берендеевых владениях.

Наши же герои, хотя  люди были и начитанные, но натуры не очень чувствительные.  Поэтому в первый же вечер допустили ряд ошибок, которые в последствии хотя и исправили, но поход сначала получился каким-то скомканным.

Когда сошли с поезда ,  то долгое время ждали, когда поводырь найдёт машину чтобы добраться до места старта, но её  почему то не было. С этого ожидания всё и началось. На  своих двоих, т.е. собственными  силами им пришлось доставлять снаряжение до места старта. Расстояние получилось не маленькое. Вот тут-то, когда пришли на поляну и стали готовить обед, кому-то и надо было сказать: “Вась,...” и  т.д., а не кто и не додумался. Сил не было и все после обеда заснули богатырским сном. А Берендей-то шуток не любит.

Он хотя и не обиделся, сам видел, люди устали, им не до обрядов. Но потом- то, можно было хотя бы мысленно; ан нет, не смогли не почувствовали.  Вот тут-то он им и показал красоту реки и всех её заводей. То устроит им чащобу не  проходимую, то подкинет корягу заострённую, так что какая байдарка на неё  налетит и проколется, а с проколами, сами понимаете, далеко не уйдёшь.

Первым же у них и поплатился на байдарке Юра по кличке «христианин», он так и говорит, - а мою веру прошу не трогать, она самая… В первый же день байду проколол, а потом во время «перекуса» на топор наступил. Хотя погода была и хорошая, что-то странное начало творится. Володя, который иногда был Васей, обратил на это внимание, и вечером на стоянке он мысленно поблагодарил хозяина за встречу и попросил удачного похода. На что получил смешливое предложение продолжать в том же духе, мол он не сердится и одарит всех по полной программе, так что продолжайте!

Какие и где стоянки у них были мало интересного, но то что приключения не кончились, это факт. Во-первых на второй же вечер, во время установки палаток, упала огромная сосна, прямо в лагерь, где ставили палатки. Никого правда не задело, но все почувствовали слабый шок. Она упала совсем близко от Томы, которая постаралась поставить потом палатку, где вообще нет деревьев и напрасно, потому что ночью были заморозки и ей пришлось побегать по лагерю утречком у костра, а может просто по лагерю, о сём история умалчивает. Живописность похода началась с изобретения прохождения по реке между вросшими в русло огромными деревьями на одних руках без вёсел. А зачем им весла то, когда от ближайшей заводи только при помощи рук, цепляясь за ветки и можно добраться, там чуть-чуть погрёб и снова тренировка на руках.

Эти деревья напоминали огромные руки – щупальци, которые то закрывали русло, то цеплялись за байдарки, то поднимали из воды над собой гостей и переносили их на новое место. Особенность местности состояла в том, что ты вроде бы двигался и в тоже время почти стоял на месте.

Утки  и журавли иногда напоминали им, что помимо них на реке ещё есть живые существа. Полная изоляция трёх дней настолько освободило зашёренное сознание, что начинало казаться им, что цивилизация откуда они пришли- выдумка, а  здесь на реке они были всегда. Был момент, когда кто-то высказал мысль, что в такой глуши можно уйти в другое измерение и поминай как звали. На что поводырь заметил, не хотелось бы.

Мысль эта имела под собой почву, потому что до этого момента Володя с Людой ушли вместо левой протоки в правую. И целый час никого из своих не видели в пределах видимости, только слышали их голоса. Казалось река издевается над ними, заслоняя всех от них, вставая сплошной стеной зарослей. Это ощущение на себе могла почувствовать Тома, которая периодически их окликала, для подтверждения их наличия, потому что в момент очередного оклика, когда Володя помогал проползти вместе  с байдаркой Люде, под огромным стволом дерева; Володя вдруг сорвался и сказал, - чего орёшь,…и т.д., всё  остальное про себя!…

Только на третий день, где-то после полудня река наконец-то стала нормальной и их взору открылись просторы долины покрытой сплошной сухой травой в рост человека, которая либо стояла, закрывая все взоры  с реки, либо лежала огромным ковром. Река постоянно петляла, и пройдя с километр можно было увидеть соседнюю байдарку в десяти метрах. В скоре с левого берега показалась какая-то церковь, а спустя час деревня по правому берегу и мост через реку. Казалось бы с царством Берендея можно расстаться, но самые сильные впечатления им предстояло испытать на следующий день.

Погода  к  вечеру  начала  портится,  но народ довольный и уставший вкушал окончание похода перед костром, над которым варилась знаменитая Валина солянка, кипел чай, а в кастрюле был приготовлен праздничный овощной салат. Допили остатки за пройденный поход, рассказали массу анекдотов, но как всегда забыли о гостеприимстве и не поблагодарили Берендея, а он так  для них старался. На утро конечно же пошел ливневый дождь и ни кто из палаток не хотел выходить. У костра кашеварили  Юра и Валя, которые стуками по миске возвестили о том, что кушать подано, господа!  Все выползли из своих  обогретых спальников, собрались у костра, где как всегда разгорелся спор у Юры – «христианина» с Володей по поводу веры, на что Володя ему сказал, - если твоя вера такая правильная, останови дождь. На что Юра ему сказал,  хитрый какой, сам останови. Володя посмотрел на всех и сказал, что сначала надо всем поблагодарить хозяина, потом можно остановить дождь. Все конечно же рассмеялись, но требование гостеприимства выполнили. Ну, что спросил Юра, кончился? Не сразу, сказал Володя, - ведь это глобальные процессы, они требуют время.

Через пять минут дождь закончился. В этот же день выяснилось, что выехать из данной местности нет никакой возможности, только если чудо спасёт их.  

Надо было успеть добраться до платформы, которая находилась от этой местности по местным понятиям на расстоянии шести километров, а в России ведь километры бывают ещё и с гаком. Когда Володя с Андреем вернулись из деревни, где искали трактор Лёши с Наташей уже не было, они тоже ушли искать транспорт. Володи подумалось, - а вот , если транспорт найдется, как же доберутся  они  до станции?  Оказалось, что этот вопрос не  только одного его беспокоил, но и всех остальных. Решили на подмогу им оставить Игоря. Наступило состояние отчаяния, и тут Володя решил применить старый  испытанный приём, - « сделать заказ», через минут десять за мостом затарахтел трактор, который был с телегой. Вскоре они ехали  в телеге, из которой пахло силосом и грязь из-под колёс летела во все стороны, обдавая их, но это были счастливые моменты в их путешествии в царство, хозяин которого так не хотел с ними расставаться и его объятья они на долго сохранят в своих сердцах. 

                           Берендеевы  дети.

Часто так бывает  в жизни, что незаметно для себя влетаешь в историю или становишься непосредственным соучастником событий не по своей воле. Таких примеров уйма и люди о них никогда не задумываются, да и зачем, ведь от них им не тепло ни холодно, а жизнь течёт своим чередом без всяких штампов и определений. Одним таким массовым примером является политика, удел нищих и обездоленных. Почему нищих? Потому что им хотелось бы иметь то, что имеют все те, там на верху…. А обездоленных, потому что и богатые и нищие, материально, находятся в вечном поиске своего благополучия, не понимая, что не там ищут.

            Думаю, что герои этого рассказа на меня не обидятся, став непосредственными  участниками сказки, в которой они живут, но об этом не догадываются, потому что в сознании они находятся совсем в другом месте, да бог с ним.

            Людей этих отличает от всех остальных безразличие к текущей жизни и её забот. Их принцип: «едим что есть, а нет – потерпим, выглядим, как нам нравится, а кому не нравится, пусть потерпят, любим соразмерно красоте восприятия, не любим всё то, что не подлежит соответствию восприятия».

            Они увлечённые, но каждый по-разному и объединяет их пламя костра на лесной поляне, звуки гитары и не замысловатые слова песни, в трепетном порыве чего-то непостижимо красивого и бесконечного.

            Наш великий соотечественник для них подметил бы одну особенность, что они делятся на классы, слои и прослойки. Мы же не будем опускаться до такого уровня, ибо такой подход разъединяет, а их невозможно  разъединить, потому что они  не подвержены никакому влиянию извне.

Они есть, и их нет. Они ни с чем и ни с кем не связаны, особенно с политиками  и государством.

            Зарождаются они спонтанно как сама жизнь после дождя. Глядишь - ничего нет, лысая поверхность, - дождь прошёл, а на ней трава разная, цветы. Откуда, да не откуда! Наслаждайся и будь…! 

            Возникает сам собой вопрос, а для какого времени года их зарождение наиболее характерно?  Ну,  конечно же для весны, тут уж ничего не попишешь. Весна,  всё оживает, и как заметил народный эпос, «щепка на щепку лезет».

            Для них характерна преемственность поколений, начиная с рождения, хождения и  отползания.

            Складывается впечатление, что рождаются они прямо в рюкзаках или байдарках, потому что смотришь - идут, а из-за плеч торчит спящая головка младенца, прикрытая безразмерной панамой. Или проходят рядом, на байдарке, а в середине сидит привязанный  к сидению крепыш,  занятый своим, важным и не менее  интересным, чем у всех остальных, делом.

            Они влюбляются под  звёздами у костра, в состоянии после песенного аффекта, под общим опьянением заражённости, заряженности и заведённости от рассказанных анекдотов и задушевных историй.

            У  них рождаются дети, которые на  их глазах вырастают, строят свои «Виману» и улетают в другие края творить свою «Майу» жизни.

            Но где бы они не были, куда бы не улетали, их всегда и везде можно ощутить по необычному поведению, разговору и игривому отношению к вечному, устоявшемуся и от этого надоедливо скучному.

            Они как сама  жизнь, напоминающая большую, ну просто огромную реку без конца и края со всеми её истоками, руслом  и массою больших и малых водоёмов, от того-то непостижимую интересную и магически привлекательную.

            Они упиваются процессом жизни, ставя и достигая конкретных целей, но, не придавая им огромного значения, зная, что там, за поворотом, есть новые не менее интересные и загадочные…. К ним-то и надо стремится, а добравшись, отдохнуть и вновь вливаться в бесконечность процесса.

            У нормальных людей сразу возникнет вопрос, а зачем и для чего?  Где здесь логика-то?

            Дети-то, ведь ненормальные. Для них жизненная наполненность превыше всех жизненных благ и привилегий. Пока они понимают это, жизнь их не лишает молодости и красоты, а как только…, так сразу….

            Они не навязывают никому своих мнений, не занимаются нравоучениями,  не взрывают никакие структуры изнутри.

            Они просто вживаются и переделывают сообразно сказке жизнь, потому что именно с неё всё началось и ей необходимо придавать реальность, оживляя до сих  пор мёртвое духовным сознанием творцов.

 http://a-lapin.narod.ru/ress.htm

                      Ускорение

Как её звали,  наверное, теперь уже не имеет большого значения. Самое главное, что такая история могла приключиться с любым, обладающим чувством любопытства и жалости. Всем нам в детстве приходилось обнимать, гладить и играться с домашними кошками.

Особенно всем нравились пушистые, мягкие котята и, конечно же, плюшевые игрушки. Этой же девчушке нравилось  обнимать и тискать котёнка до такой степени, что тот через некоторое время такой темпираметной «любви» еле оставался живым, забравшись куда-нибудь за диван. Этот день наступил как обычно резво. Она лежала в постели, пахло вкусно от плиты, где потрескивали горящие сухие дрова, и чуть-чуть берёзовым дымом, который по особому раздражал обоняние и придавал всему приготовленному приятный аромат.

Вставать не хотелось из тёплой постели на холодный пол, а тем более идти умываться почти ледяной водой, стоявшей в вёдрах в сенях. Повернувшись на бок, она уставилась в окно, где между рамами лежала вата, а на ней игрушки, оставленные ещё с прошлого года. С крыши за окном большими каплями стекала вода и, падая, переливалась на солнце как изумруденки. Дома ни кого  не было.  Мать с отцом, наверное, ушли в сарай кормить скотину и доить корову. Она подумала, что скоро мама принесёт в ведре парного молока, и не плохо было бы его выпить с белым хлебом, зажав в зубах, и цедя через него,  такое вкусное ещё не остывшее парное молоко. От этих мыслей постель не стала такой тёплой и уютной, а желание чего-нибудь вкусненького как пружиной заставило её сесть и  искать развешенное на стуле с вечера одежду, чтобы быстрее осуществить задуманное. Надев необходимую одежду, она побежала умываться. Налила в кружку воды из ведра, потом набрала в рот, и полив на руки умыла лицо. Свежесть прохладной воды разлилась по всему телу, и от этого как-то стало радостно. В сенях стало немного зябко, и она, взяв полотенце, быстро вбежала в комнату, где на плите закипала вода в кастрюле, а в чугунке начинала развариваться картошка. Она взяла веник, побрызгала из кружки на пол и начала подметать пол в комнате. Комната была большая. При входе из сеней справа стоял диван, на котором спала она, далее за диваном печь, за печью стояла железная кровать, на которой спали родители, а у окна слева стоял стол с огромными квадратными ножками. На столе, покрытом ажурной белой скатертью стояла ваза для хлеба. В углу висел приёмник «Москвич», из которого часто, особенно перед сном доносилась симфоническая музыка. Засыпать под эту музыку было всегда так приятно и загадочно, наблюдая  за светящимися лампочками на шкале.

Подметая пол, она заметила под столом корзину, в которой, закрыв глаза, сидела курица. Она чтобы её не беспокоить, тихо промела вокруг стола и, собрав весь мусор у двери, высыпала его в мусорный ящик.

Вскоре пришли родители и принесли полное ведро молока и специально для неё отдельно ещё не остывшее, в литровой банке, тёплое, пахнущее душистым сеном, парное молоко.         

Перед приходом родителей она нарезала белого хлеба и положила его на протвень в духовке, накрыв его слегка влажной белой салфеткой.

Не дожидаясь, когда накроют стол, она взяла из духовки приготовленный горячий мягкий хлеб, придвинула к столу табуретку и, не замечая хлопотни матери у плиты, не отливая из литровой банки, стала сосать через горячий хлеб парное молоко.         

Молоко растворялось во рту словно воздушное, без ощущения влаги и насыщенности. Молоко было таким вкусным, а хлеб таким душистым и мягким, что удовольствие хотелось растягивать до бесконечности.

Постепенно её состояние менялось от жажды голода до блаженства и эйфории дремотной расслабленности.

Когда мама повернулась, чтобы поставить на стол с плиты картошку, жаркое и суп, девочка уже спала возле табуретки, на которой стояла пустая банка, а в руке у неё был зажат кусок хлеба.

            Отец взял нежно девочку на руки, отнёс на диван и накрыл одеялом.

Проспав час, девочка, как ни в чём, ни бывало, быстро вскочила, с дивана, накинула зимнее пальто и выбежала на улицу.

            А на улице во всю бушевала весна. Яркое солнце почти полностью растворило снег, и огромные лужи заливали всё видимое пространство.

            Очарованье, которое создавали огромные лужи, заставляло трепетать маленькое сердце и манить загадочностью.

             Она подошла к самой маленькой и прошла по ней, разглядывая мыски резиновых сапог. Впереди была ещё одна, но гораздо больше первой и её поражало, что при ходьбе в луже прозрачность в ней почти не менялась, а трава колыхалась над сапогами как морские водоросли, и можно было спокойно уноситься в мечтах в далёкие морские путешествия.

            Эта лужа кончилась, а чуть дальше, где стояла пожарная бочка, начиналась самая большая лужа и в ней уже «мерили» сапоги на глубину соседские друзья. Она тоже не отстанет, ведь уже пройдена большая часть путешествия. Сначала вода поднялась чуть больше щикатолок  и заполнила их, не доходя до половины, вот половина, а лужа ещё не кончилась, вот больше половины, а лужа почти как море. Затем она с ребятами притащила от сарая  с углём, широкую доску, прихватив с собой жердину для отталкивания ото дна. На глубине выше середины сапог она стала на доску, её оттолкнули, и она поплыла по неизведанному «морю». Вода по-прежнему в луже была такой же прозрачной, но на глубине, кое-где виднелся лёд. Доска рассекала просторы лужи как крейсер, а ощущение движения, придавало душе особый восторг полёта.  Проплывая через середину «моря» доска вдруг за что-то зацепилась  резко, остановилась, и девочка, не устояв на ней погрузилась в воду,  по грудь.  Холод от воды и ужас, охватили все её маленькое тельце, но время на раздумье не оставалось. Выйдя из лужи, сняв сапоги, шаровары и пальто, и отжимая их с друзьями, ей вдруг подумалось, как же теперь показаться матери на глаза?

Дома было тепло и никто ничего не сказал, чтобы не травмировать ребёнка. Ей дали только что испечённых горячих пирогов, а сапоги , штаны и мокрое пальто  повесили на верёвке над печкой .  Так пролетел ещё один такой бес- конечный  и такой интересный день, но история, которая  впоследствии стала одной из отправных точек в её жизни, была впереди.

«Курица».

            Времени после купания в холодной воде пролетело достаточно много.  На улице стало совсем тепло и солнце ласкало и пригревало всё чаще.  С улицы домой не хотелось возвращаться ни под каким предлогом, только когда уже не выносимо давило в животе от голода.  Как-то в середине дня, забежав домой, она вдруг увидела, что под столом по особенному кудахтала курица. Она заглянула под стол  и увидела рядом с курицей несколько желтеньких маленьких, пушистых цыплят.  Цыплята  бегали около курицы, а она показывала им  как и что надо клевать, разгребая что-то ногами на полу возле корзинки.  Курица, когда её увидела встрепенулась и  закудахтала, давая понять, что не желает не званных гостей. Сердце у девочки забилось от восторга – вот с кем теперь она будет играть, ведь это ни какие-то тряпочные, а совсем настоящие, маленькие курочки. После  угрозы со стороны курицы надо было ретироваться, и девочка, взяв кусок белого хлеба со стола, выбежала на улицу, где ребята во всю уже играли в «домики» и «прыгалки». Ей больше всего нравилось играть в «домики», перепрыгивая через квадратики и кидать, а затем двигать банку с песком из-под гуталина. Когда ноги начинали гудеть от напряжения, а во всём теле чувствовалась истома и в голове пустота, тогда-то и возникало желание снова наведаться домой. Домой, где под столом сидит «гроза» возвышающаяся над  желтыми комочками.

Придя домой, она увидела, что корзинка под столом пуста, а курица долбала кашу из чашки около печки, запивая водой из консервной баночки.  Девочка, не долго думая, подкралась поближе к корзине, чтобы рассмотреть маленьких пушистиков. Но помимо пушистых цыплят она увидела ещё и яйца, из которых торчали головки цыплят. Она подумала как им неудобно в таком положении, ведь они тоже хотят быть такими же как эти желтенькие комочки.  Долго не думая, она освободила оставшихся цыплят от скорлупы, чему не могла не радоваться. Вечером пришла мама и она с радостью поведала ей о проделанной работе. Мама почему то не обрадовалась, а посмотрела на неё глазами, из которых выступила влага. –«Мама, ты почему плачешь?»,- спросила её девочка. Мама погладила её по головке и сказала : “ускорение не всегда полезно, завтра ты в этом сама убедишься”.

            На утро в корзинке, где сидело несколько пушистых цыплят, лежало несколько посиневших тушек «освобождённых» цыплят.

Девочка стала взрослой,  но этот случай никогда не давал ей покоя, поскольку бездумная доброта и безумная любовь иногда приносят больше вреда, чем ненависть и жестокость.  Этот случай изменил её, и ей часто приходилось проявлять терпение и выдержку, для того чтобы не делать глупостей, о которых в последствии пришлось бы жалеть.

                      Проникновение

«Сегодня прекрасная рыбалка»,- сказал Андрей, черпаком помешивая уху в ведре,  весевшим над костром. Ребята расположились на брёвнах вокруг костра в ожидании ухи, к которой все имели непосредственное отношение.

            Виктор, Александр и Игорь часто собирались вместе, чтобы испытать на себе чувство азарта присущее рыбакам, охотникам и игрокам. Они были приблизительно одного возраста, кроме Андрея – сына  Александра. По характеру и внешним данным  они были настолько разными, что объединить их могли только дополнения друг друга. Виктор – долговязый, слегка застенчивый, внешне грубоватый, но в общении добрый и милый человек.

Александр – сдержанный, рассудительный, гордый с внешними формами атлета и привлекательными чертами лица, часто говаривал: «Как живёте, с кем живёте, а как поживают ваши тёти?»  Произнося эту фразу, он делал  длинную паузу,  для того чтобы у собеседника была возможность отчитаться по полной программе когда, сколько и с кем. Если же  собеседник мялся и не сразу отвечал, он тут же в следом задавал вопрос: «ну хоть за коленку- то подержался?»  Тем самым, ставя собеседника в тупик, а сам при этом занимал им же самим выбранный пъедистал.  Приговаривая, - « а я вот без коленки даже заснуть не могу».

            Игорь, внешне суетливый и вспыльчивый с непримечательными чертами и внешними данными по натуре своей был бродягой  одиночкой.

Он мог среди сезона в разгар самой работы сорваться и улететь куда-нибудь с одним рюкзаком и резиновой лодкой на целых три недели, никому ни о чём не сообщив.

            Каждый из них, разумеется, был не просто любителем рыбалки, а фанатом. Они могли часами мёрзнуть в палатке на льдине, для того чтобы вернуться ни с чем,  либо наловить столько, что все соседи по площадке в их доме, ели рыбу в течение месяца. 

            Пока в ведре бурлила, издавая приятный аромат уха,  вода в котелке для чая закипела, и его сняли с костра, бросив порцию чая и отставив в сторону рядом с костром. «Стол» рядом с костром был накрыт, и по традиции перед ухой необходимо было принять дозу с подобающими тому тостами.

            Любитель тостов, конечно же, был Игорь. Он не любил коротких тостов типа, - «ну, за рыбалку!» или – «за самую большую…!». Его тосты отличались выдержанностью и содержанием как хорошее вино, пройдя длительную обработку. Ещё он любил сказки, басни и легенды. На этот раз всё было как обычно. Сказали друг другу необходимые и ожидаемые слова, чокнулись и распили содержимое первой «Столичной» в качестве затравки перед ухой. Андрей посмотрел на часы и сказал, - пора разливать. Каждый взял свою миску, и Андрей сначала разложил всем по половнику гущи, а потом разлил бульон. Конечно же, за уху надо было сказать подобающе, потому что уха в этот раз была из пяти сортов и удалась на славу.

Тост на этот раз выпало говорить Александру, который  сказал: «Наш стол богат ни пирогами и блинами, а ухой с приятными гостями, сказками, шутками да прибаутками. За открытие сезона!»

Далее очередь выпала Игорю. Игорь посмотрел на всех, потом на небо и сказал: «А вы знаете, где расположена Венера?» Александр повернулся к нему, потом посмотрел на небосвод, где по огромному куполу рассыпались звёзды, и указал пальцем, сказав, что это утренняя звезда и её лучше всего можно разглядеть перед восходом. Правильно, сказал Игорь, но вы не знаете, почему Горгона стала богиней. Что-то я не понимаю, сказал Виктор, причём тут  Горгона, когда ты спрашивал про Венеру?  К чему этот ликбез и какая тут связь? Самая непосредственная. Так с чего начнём с Венеры или Горгоны? Чего-то ты, Игорь темнишь, поясни хотя бы про связь, спросил Виктор, продолжая настаивать. Пожалуйста, Венера и Горгоны  Богини любви, но одна в похоти, а другая жертва этой страсти  в жестокости.

Тогда давай про Горгону, хотя историю про Венеру не мешало бы тоже послушать. Игорь обвёл всех взглядом, потом  посмотрел куда-то вверх, удобно, устроился у костра, подбросив туда дровишек, и спросил, « Что вы знаете про Горгону, откуда это из  какого эпоса?» Конечно же, из древнегреческого эпоса, сказал Андрей. Но вы нигде не найдёте, сказал Игорь, как Горгона-Эвриала стала богиней, получив расположение Геры, а с Гргоны-Фено и Медузы было снято заклятие.  Кстати, по приданию,  Горгоны – три сестры, крылатые женщины чудовище со змеями вместо волос и с клыками.  Вначале Горгоны были прекрасными девушками. Афина стала завидовать им, и по её инициативе девушек изгнали на крайний запад Средиземного моря.  Там их облик постепенно изменился: головы Горгон  покрылись чешуёй дракона, у них выросли, огромные клыки, медные руки и золотые крылья, а Горгоне-Мдузе  Персей с помощью богов отрубил голову.   

Вы готовы слушать? Спросил Игорь присутствующих, подняв при этом палец вверх, чиркнул им по ребру стакана, подставил, сказав, - Наливай! Они чокнулись и он начал рассказ…

В маленькой деревушке на берегу одного из многочисленных островов Эгейского моря стоял красивый дом из мрамора. Прямо перед домом прости-рался  луг, покрытый ярко-зелёной травой  и цветами. За лугом начинался лес, в котором произрастали как обычные деревья: дуб, клён, граб так и садовые. В конце леса открывался вид на море, которое разделяла полоса песчаного пляжа. Сзади дома был холм, поросший мелкой растительностью и кустарником. С левой стороны  к морю от холма бежал ручей с прозрачной чистой водой.  На берегу ручья проживало множество  разноцветных полозов, которые часто грелись на солнце ближе к холму. Правее от дома была возделанная земля, где в изобилии как поросята возлежали арбузы, дыни, а за ними  огромным ковром простиралось пшеничное поле. В конце поля виднелся сад, где помимо виноградника миндаля и оливок рос и фундук. Далее виднелись дома жителей деревни.

Можете себе представить как богато и свободно жили эти люди.

Объединял всех жителей огромного острова пантеон,  построенный на одном из самых высоких холмов.  С его вершины  можно было взирать  на часть острова и просторы  низ лежащей деревни, где по утрам была видна

суета хозяев и обитателей её по обширному хозяйству. Посещали пантеон жители деревни на восходе солнца и на закате перед отходом ко сну.

            Вот здесь на окраине деревни в красивом доме из мрамора и родилась девочка. Девочку назвали  для всех Эвриалой в честь змеиного ручья, а чтобы злые духи  ей не навредили, её ещё назвали Герой. Эвриала с самого своего  рождения была настолько красивой и привлекательной, что родители и соседи не могли ей налюбоваться. Она любила играть с соседскими ребятами. Они вместе забирались в самые потаённые и романтичные уголки огромного острова. Эвриала значительно отличалась от своих сверстниц  развитием  и внешностью. Особенно всех поражали её глаза, огромного размера на красивом лице, они притягивали словно магнит. Про такой взгляд обычно говорили – неотразимый. Когда попадаешь под этот взгляд, поначалу ничего не видишь, а потом постепенно начинаешь выделять отдельные черты лица, и снова поражаешься красоте и правильности форм в создании,  очаровавшем твоё воображение.  Потом, спустя некоторое время, ощущение пропадает, но вам как завороженному ещё и ещё хочется взглянуть на это божественное создание. Так год за годом девочка стала превращаться в девушку божественной красоты. Когда девочка, была ребёнком, все в деревне гордились, что именно у них в их деревне живёт самая красивая девочка на всём побержъи. Ей начинали поклоняться как богине. Однако люди есть люди, и некоторым не нравилось, что столько внимания достаётся одной пусть даже и красивой девочке.

            «Что мешает людям быть красивыми?»  Мне, кажется внешние данные, - сказал Виктор.  « А я думаю, - отсутствие любви.  Посудите сами, идёт девушка, ноги, что называется, от шеи  растут, а выражение такое, аж в душе всё опускается, хотя  лицо и красавицы. Одно слово – змея». Игорь при этом посмотрел на костёр, в котором пламени почти не оставалось, а сквозь белый пепел проглядывали красные угли. Андрй, подбрось дровишек,- сказал Игорь, рассматривая удобно расположившихся у костра друзей. На небе ярче стал проглядываться «Млечный путь» и чётко над головой повисла «Белая медведица». Продолжай, подбросив в костёр хвороста, - сказал Андрей.

Людей друг от друга отличает умение в себе пересиливать такие качества как ложь, зависть и, конечно же, гордыня. Всем хороша была Эвриала, только вот не умела она скрывать свои достоинства, чтобы не вызывать ропота у окружающих, особенно у женской половины острова. Она привыкла везде и всюду показывать красоту своего тела и внешних данных. Ходила чаще всего с распущенными до ягодиц волосами, которые как змеи шевелились на ветру.

Она своей походкой напоминала летящую красивую птицу, у которой не было врагов. Внутренне свободные люди чаще всего бывают наивными.

Кто-то в деревне пустил слух, что Эвриала  распутная девица и позволяет себя всякому кто пожелает. Постепенно слух перерос в клевету, которая как грязь, сразу не смоешь. Поначалу от этой лжи все отмахивались, но потом без получения оправданий стали прислушиваться и следить за каждым шагом так всеми любимой девушки. Жизнь в деревне стала начинаться с обсуждения, куда пошла, с кем её видели, и куда смотрят её родители?

Эвриала же, когда услышала про эту ложь,  естественно не поверила и возмутилась, чем ещё больше привлекла к себе  интерес. Постепенно слухи доползли и до жрецов пантеона. Как-то во время вечерней молитвы одна из прихожанок заявила, что возмутительно совершать обряд рядом с девицей такого поведения и потребовала от жрецов принять меры для защиты деревни от распутницы. В те времена и в той деревне не было ни судов, ни присяжных и ни кто не спрашивал, доказательств у обвинителей, достаточно было слухов. Хорошо, - сказал верховный жрец, мы для неё сделаем публичное наказание, чтобы всем остальным не повадно было. Спустя месяц к осеннему сбору урожая, страсти в деревне кипели как в вулкане извергаю-щем  лаву ненависти и презрения. Эвриала с родителями по-прежнему не верили происходящему, хотя во всей деревне им уже были закрыты двери. Покинуть деревню и уехать куда-либо они немогли,  для этого нужно было иметь достаточно денег, а у них их не было.

День публичного схода наступил как обычно, светило солнце и с моря дул приятный влажный ветер. Жители собрались внизу у ступеней храма, где перед ним на специальных сооружениях восседали жрецы. По обычаю этот день был праздником, где подводили итог уходящему году, парни с девушками намечали, когда играть обряд свадьбы, а по особому случаю всей деревней от имени верховного жреца выносили недостойным вердикт наказания, или казни.

Выступил верховный жрец и сказал, - народ, до нас дошли слухи о недостойном поведении одной из девушек нашей деревни. Кто хочет сказать что-нибудь в её оправдание? До этого шумящая толпа жителей вдруг смолкла, и можно было услышать плеск волны набегающей на берег. Времени для выступления, оправдания и защиты было достаточно, но никто, кроме родителей не попросил слова в оправдание обвиняемой. Что ж, - сказал жрец, нам всё ясно. Подведите девушку ко мне. Мужчины из охраны храма подошли к  Эвриале, стоявшей в толпе с широко раскрытыми глазами и, взяв её за руки, подвели к верховному жрецу, который сказал:

«Дитя моё,  знаешь ли ты, какое наказание ждёт тебя за совершенное тобой падение?»  Эвриала посмотрела на него с широко раскрытыми глазами, в которых верховный прочитал смех и презрение и безразличие к происходя-щему. Нет, не знаешь, а не мешало бы иметь кротость, тогда бы и прощение не оставило тебя. Но я вижу, что у нас нет иного выбора, кроме наказания. Привязать грешницу к жертвенному столбу! Эвриалу привязали к столбу, и в толпе сразу появилось оживление и интерес. Люди повеселели, стали переговариваться, в нервном возбуждении, обсуждая предстоящую казнь. Они ведь никогда не видели подобного действа, потому что на острове никогда никого не казнили.

            Потом в круг перед жертвенным столбом вышло шесть жрецов. У каждого в руке было по верёвке. Верёвки они держали с одного конца, зажав в ладони так, чтобы он полностью лежал поперёк её, не выглядывая. В это время верховный жрец, делал руками пассы, произносил заклинания, и взывал к кому-то, глядя на небо. Жрецы с верёвками пошли по кругу под заклинания вокруг столба. Когда они прошли полных двенадцать кругов, и верховный жрец, закончил говорить, небо над жертвенным столбом стало чёрным. Он произнёс последнюю фразу, вздёрнул руки к небу, а затем направил в сторону жрецов, которые вложили в его ладони свои. Руки жрецов, сведённые  вместе, обращенные ладонями вверх и зажатые в ладони верховного жреца напоминали цветок, из которого как живые усы свисали концы верёвок. На последнем громоподобном звуке все жрецы заняли свои места по кругу вокруг жертвенного столба, а в руках у верховного жреца повисли переданные ему остальными верёвки, которые он бросил на землю перед Эвриалой и отошёл в сторону. По толпе жителей молчаливо взиравших на казнь прошёл беспокойный ропот, означавший необычность и напряжение. Внимание всех привлекли верёвки, которые лежали на земле, связанные с одного конца узлом. Узел ожил и зашевелился. Из него показалось шесть змеиных голов. Затем дрожь от этих голов пробежала по всем концам, они ожили и зашевелились. У Эвриалы из глаз показались слёзы, но отчаяние и ужас происходящего сдавил её горло и вместо крика у неё шипение выходящего воздуха.

Змеи тем временем развернулись и поползли в сторону жертвы. Далее произошло, что-то необычное. Змеи поднялись на уровень глаз жертвы и вплыли в отчаянные глаза Эвриалы. Глаза её до этого, излучавшие голубой свет отчаяния и ужаса, стали вдруг матовыми, и всё закончилось. Лицо Эвриалы стало мраморным, а фигура, обмякнув, повисла на верёвках, плотно стягивающих её тело

            Жителей деревни необычность и быстрота казни устроила частично. Им хотелось бы, чтобы мучения жертвы продлилось подольше. Лишь две фигуры содрогались от рыданий мать и отец. Мать не могла стоять и рыдала на коленях то и дело, поднимая руки к небу, и прося о помощи, а не получив его падала ниц. Отец, напротив стоял столбом, только иногда его плечи передёргивало судорогой от рыданий, да по щёкам текли обильные слёзы.

            Никто из деревни не подошёл к ним, чтобы успокоить несчастных.

Все  были в полной уверенности, что наказание было заслуженно. Ещё мгновение и всё бы закончилось, как началось, но вот заморосил из облака над столбом мелкий, сырой дождь, как будто бы само небо заплакало вместе с родителями за чёрствость и безразличие людей к чужой судьбе. Дождь усилился. Сверкнула молния. Ударил гром. Темнота сгустилась. По земле пробежала дрожь, и в напряжении люди повернули, головы к жертвенному столбу. Лица людей перекосил ужас увиденного. Рядом со столбом, где стояла Эвриала, они увидели женщину неотразимой красоты, а рядом с ней Горгона-Эвриала, у которой вместо волос из головы её развивались змеи, а из глаз светили два могильно тёмных луча. У всех кто это видел, вдруг похолодело внутри, да так и осталось, как будто холод тьмы навсегда пронзил их. Постепенно видение начало исчезать, изменяя облик Горгоны,  превращая её, в девушку-божество невиданной красоты.

Спустя год на острове не осталось ни одного жилого дома, кроме дома родителей Эвриалы с их безучастным горем.

            Игорь закончил рассказ, взял охапку хвороста и бросил в костёр. Пламя от костра огромным столбом взвелось вверх, осветив всех у костра.

Пить нехотелось и говорить тоже. Они молча пошли по своим палаткам без прощаний и пожеланий.

                      Розыгрыш

 Молодой человек, сидя  на стуле, нога на ногу, рассуждает:

А, мне сейчас посиделки, в смысле поддатия, не приносят никакого удовольствия.Сотрудники по работе смотрят на него и молчат, потому что знают - опять втянет их в какую-нибудь полемику. Он, как ни в чем ни бывало, продолжает диалог с невидимым собеседником:

-    Нет, не верите! Вот для эксперимента нагоните мне стакан, да чего-нибудь покрепче, тогда увидите, что я не только кайф не словил, но и сам не стал пьяным, а глаза мои стали ни просто осоловелыми, а налились прямо какой-то дурью, и сам я буду ощущать только дурь в башке.

Пауза. Он садится поудобнее, разворачивает стул ко всем, обводит всех взглядом и, как будто, что увидел, продолжает:

-    Вы посмотрите на себя, какие вы все стали?

Надя:

-    Ну, какие мы?

-          Бессердечные, бездумные, какие-то ни от мира сего, совсем как роботы.

-    Что ты этим хочешь сказать?

-    Да сказал уже всё!

-        Нет, нет – ты скажи, а то можно подумать ты сам другой.

-        Другой, потому что у меня к вам ко всем есть чувство.

-        Знаем мы твоё чувство.

-        Если знаете, о чём я сейчас хотел сказать?

-        Да ты уже всё сказал.

-        Вот лишнее подтверждение, что ни только не знаете, но даже и не догадываетесь.

Долговязый мужчина:

-        Кончай базар, пора работать!

-    Нет! – заведённые, все хором. - Пусть продолжает, какая уж тут работа, когда у человека состояние…

-        Он, можно сказать, несчастный, раз кайфа в жизни нет.

Молодой человек опять обводит всех взглядом и говорит:

-        Это состояние, оно ведь из практики, его проверить надо.

-        Ты предлагай как?

-          Душевность, чувство единения коллектива, братское сострадание и любовь рождаются, когда все вместе, за столом, и под гитару. Поэтому, после работы в кафе, что возле остановки, заказываем столик, и вы увидите меня во всём блеске и без кайфа, со сплошной дурью.

-        Ну, ты даешь! А нам-то от этого что?

-        А то, что жизнь это сплошная иллюзия. Пошли работать!

-    Нет! Ты погоди из нас дураков делать, хотя мы такими иногда бываем опять же по твоей милости, - сказал дядя Витя. - А то, наговорит с три короба и поминай его, как звали. Сегодня у Нади устраиваем день рождения, отметим, а заодно и проверим твоё состояние на дурь, а вы все, как следует, подготовьтесь.

-    К чему готовиться? - спросил Александр, светловолосый парень с проплешиной на макушке.

-    К Наде, конечно же!

Надя:

-        А у меня день рождение в марте.

-        А мы его ещё раз летом отметим, ведь ты ж у нас самая любимая.

-        Оно, конечно же, ведь деньги-то ваши!

В кафе.

В кафе в этот вечер было шумно, во-первых, была пятница, а во-вторых, многие вернулись из летних отпусков и поэтому, решили поделиться впечатлениями, заодно и снять стресс от начала работы.

Наша компания в количестве двенадцати человек, расположилась в центре зала, ближе к окну.

Стас - виновник этого застолья, сел в конце прямоугольного дощатого стола, спиной к окну, зашторенному темно-вишневыми занавесками. Виктор, пожилой мужчина с кавказской внешностью, сбоку, справа от Стаса, а слева - Надя, названная именинница.

Заказали  три графина водки, закуску и шампанского для женщин. Закуска для нас в этот вечер особого значения не имела, но была разная: хлеб белый, чёрный, солёные огурцы, помидоры и колбаска, нарезанная особым способом, так что светилась.

Чтобы праздник “души” удался, поставили в графине ромашки для Нади и икры кабачковой, для смягчения действия сурового коктейля “Северное сияние”.

Стас никак не мог пристроиться на своём стуле и всё время что-то поправлял за спиной. Когда все окончательно собрались, Витя делово постучал ложечкой по бокалу и сказал:

-    Мы с вами сегодня собрались по случаю очередного дня рождения Нади, поэтому прошу поздравлять нашу именинницу содержательно, коротко и с любовью. Надя, а ты принимай поздравления, и подарки складывай вот в этот ящичек.

Стас встал со своего стула с поднятым бокалом и попросил слова, на что Витя, как тамада, ему сказал, чтобы со своим опытом пока попридержался, потому что есть дела поважнее, да и вечер только начинается, предоставив слово Саше. Саша встал и попросил мужчин ухаживать за дамами, то есть каждой налить по потребности.

О женщинах наших надо сказать отдельно, потому что они у нас все разные, как цветы на клумбе, поэтому Саша сказал:

-    Надя, цветочек ты наш, хорошо что у тебя сегодня день рождение, оно нам бальзамом на душу легло. Я лично тебя поздравляю, желаю продолжать цвести, а к слову подарок поднести, - и передал прямоугольный свёрток, завёрнутый в белую бумагу.

Все чокнулись бокалами, выпили, захрустели солёными огурцами, забрызгали помидорами. Напряжение было снято, задел положен, а далее пошло как по маслу, один тост, второй, третий – разомлели…

Надя хотела после Сашиного тоста сразу развернуть подарок, на что Витя тут же отреагировал, сказав, что не время.

Потом Стас из-за стула, на котором ёрзал, вытащил гитару и преподнёс её Наде. Надя засияла от радости, сказав.

-        Ну, вы, блин, даёте!?

И тут же села на стул, обняв гитару. Витя посмотрел на неё, и, смеясь, сказал:

-        Надь, а ведь ты играть-то не можешь.

-        Зато я пою, да и научиться могу, ведь слух-то у меня есть!

Она немного пообнимала гитару, а потом, посмотрев на Стаса, сказала:

-        Сыграй!?

Стас себя долго ждать не заставил и начал с полюбившейся Наде испанской мелодии “ручеёчек”. От неё всем стало почему-то хорошо, тепло и уютно. Потом он сыграл знаменитые бардовские песни Окуджавы и Митяева.

Пошли танцевать, пригасили свет в кафе по просьбе трудящихся, и все ощутили дополнительное тепло, не связанное с принятием горячительных напитков. Далее были тосты: “за милых дам”, “за всех кто ни с нами…”, “за красивых и коварных…” и, незаметно, вечер подошёл к своему логическому концу, когда всем надо было разъезжаться по домам.

Тут-то Надя и вспомнила про обещание Стаса, и, забрав гитару, спросила:

-        Стас, а когда мы увидим тебя во всём блеске?

-    Эх, Надя, Надя! Мне б твои заботы, я был бы самым счастливым человеком.

-    Нет! Ты погоди, - не унималась Надя, - а где твой обещанный аттракцион с его свойствами? Я смотрю, ты вроде со всеми вместе пил, а дури, в тебе как не было, так и нет!?

-        Пил-то я пил, а что ты не видела?

-        Как-то не видела, видела. Пил из графина.

-        А из какого?

-        Вон из того!

-        А там, ты думаешь, была водка?

-        Водка!

-    Нет, дорогая, там была газированная вода, а кайф, я от вас словил, потому что вы такие сегодня хорошие, что мне даже не хочется расставаться с вами.

Надя посмотрела на него наивно и жалостливо, и ему от этого, стало почему-то, её жаль.

Стас ещё какое-то время выдержал её осуждающий взгляд, а потом сказал:

-    Надь, а гитара ведь тяжелая и подарки тоже, можно я помогу тебе, если ты не возражаешь?

Он поймал такси, и они вдвоём поехали к ней домой отвозить подарки…